Побег из `Школы искусств` - Даниэль Клугер

Странно, но после этого напряжение его оставило. Возможно, внимание троицы привлекла девушка (Светлане очень шел открытый купальник очень не нашего производства), а неприязненное разочарование вызвало внезапное появление из воды долговязого придурка (корреспондента Черноусова). Что и было отмечено чувствительной натурой последнего.

– Светлана Григорьевна! – позвал Виктор, снова укладываясь на гальку.

Она не отозвалась. Лишь повторное обращение вывело ее из состояния глубокой задумчивости.

– Что?… Вы что-то спросили?

– Да нет, – лениво ответил Черноусов. – Просто советую, все-таки, искупаться. Солнце сейчас жестокое.

Она рассеянно провела рукой по обнаженным плечам.

– Да, действительно… Надоело, – Светлана вздохнула. – Устала с дороги. Давайте просто прогуляемся по набережной, – она накинула поверх купальника джинсовое платье. – Пойдемте. Если хотите, конечно.

А куда деваться? Виктор ведь обещал присматривать. А три обладателя мускулистых спин ему не понравились. Они молча пошли по набережной. Молча – потому что Светлана, по-прежнему, думала о чем-то своем, а Черноусов просто не знал, о чем с ней говорить. Чем дальше, тем более идиотской казалась просьба товарища Василенко Г.Н. И думал Виктор о том, что придется попросить Лисицкого об отпуске за свой счет. Чтобы уж его-то провести нормально. В качестве курортника, а не в качестве то ли няньки, то ли сторожа. Словом, наши герои прогулялись по набережной из конца в конец молча, наподобие двух порядком осточертевших друг другу супругов-пенсионеров. Выйдя к автоматам, у которых оставался новый сосед Черноусова по имени Ильюша, Виктор обнаружили, что тот решил в этом месте поселиться. Мало того, вокруг оживленно шумела компания его друзей.

– Не теряете времени даром, – заметил Виктор.

Ильюша некоторое время сосредоточенно смотрел на него. Потом взгляд прояснился.

– О, ребята… А я думал, вы потерялись. Это мои друзья, – объявил он окружающим. – Знакомьтесь.

Лицо одного из новых поклонников белого столового показалось Черноусову знакомым. Тому, видимо, тоже, но память была лучше у него, потому что он закричал радостно: «Витек!» – а Черноусов нет. Правда, через мгновение Виктор его узнал, но радости особой это ему не доставило. Старым знакомцем был не кто иной, как «нормальный» знакомый гениального художника Верещагина по имени Леня. Черноусов вспомнил колоду у себя дома, после пьянки. «Три карты. Красная выигрывает, черная проигрывает…» А специалист уже подошел, протягивая обе руки – то ли для объятий, то ли не зная, левша Черноусов или нет.

– Витек! – повторил Леня. – Вот так встреча!

– Привет, – сдержанно ответил журналист. – Да, бывает. Мир тесен.

– Точно, тесен.

Леня огляделся, радостно улыбаясь.

– Твои друзья? – спросил Виктор.

– Уже да. А Женечка не приедет? – поинтересовался Леня. – Вы не всей компанией? Отличные у тебя ребята.

– Нет, отпуск выпал мне одному.

Он выразительно посмотрел на Светлану. Черноусов промолчал.

– Понятно. Да, жаль, жаль… – он замолчал.

– А ты? – спросил Виктор, чтобы спросить что-нибудь. – Тоже отдыхаешь?

– Жил в гостинице «Солнечной». До сегодняшнего утра. Вот… – он развел руками и чуть растерянно сообщил: – Представляешь, вчера поддал и забыл закрыть кран в ванной. Всю ночь текло, залило соседей. Так меня утром вытурили из гостиницы, еще и все деньги выгребли впридачу, – видимо, для убедительности он вывернул карманы брюк. – Пусто!

– Да, это трудно, – посочувствовал Виктор. – И как же ты теперь до Симферополя доберешься?

– Черт его знает, – он засмеялся. – Наверное, на попутке. Я не очень тороплюсь, отдохнуть хочется. Только вчера приехал. И выпил-то в связи с приездом. Ничего-ничего, – бодро закончил он, – я найду тут какую-нибудь скучающую москвичку… как-нибудь перекантуюсь.

Общительный Ильюша перезнакомил Черноусова и Светлану с добрым десятком парней и девушек. В руках вновь подошедших оказались стаканы все с тем же восхитившим Илью вином.

– Послушайте, – сказал вдруг Илья. – А что мы, собственно, тут сидим? Айда в домик!

Он был прав. Никто из компании больше не собирался на пляж. А накачиваться сухим, безусловно, лучше в домике, чем на набережной у причала. Только почему этим нужно было заниматься именно в его домике, Черноусов не понимал.

Илью неожиданно поддержала его подопечная. Черноусов с некоторым удивлением заметил на ее лице радостное оживление! «А не связано ли ваше пребывание в неврологическом диспансере, мадам, с чрезмерным употреблением спиртного, а вовсе не с психологической травмой, упомянутой товарищем Лисицким? – подумал Виктор. – Ох-хо-хо, только этого нам и не хватало…»

Компания разделилась. Большая часть, все-таки, решила прогуляться на пляж. Остались Илья, еще один москвич его же возраста по имени Николай. Николай обнимал за талию симпатичную загорелую брюнетку по имени Тамара, а возле пьяненького Ильюши кружилась длинноногая блондинка Оля. Девушки тоже поддержали Илью. Плюс Черноусов со Светланой.

И Леня. В этом как раз Черноусов не сомневался.

Ильюша быстро наполнил вином невесть откуда взявшийся трехлитровый бутылек, и компания отправились в домик.

Как Виктор и ожидал, все оказалось вовсе не столь увлекательным. На продавленных кроватях сидеть было не так уж удобно; единственное, что позволяло ему мириться с положением и даже получать некоторое удовольствие, так это то, что Светлана оказалась притиснутой к нему почти вплотную. Виктор осторожно обнял ее за плечи. Она не возражала. Прядь ее волос чуть щекотала щеку.

Илья вытащил из шкафа гитару – явно боевой инструмент, исцарапанный, с погнувшимися колками и потрепанной оплеткой струн – забренчал и запел: «Какая чудная земля вокруг совхоза Коктебля…»

Коля и Тамара радостно поддержали развеселую песню, с особым удовольствием исполнив припев насчет того, что «сегодня парень водку пьет, а завтра планы продает». Виктор с некоторым облегчением подумал, что отдых вроде бы входит в привычную колею. Особенно его в этом убедило поведение Светланы. Девушка еще теснее прижалась к нему, так что у корреспондента от тонкого аромата духов начала чуть кружиться голова. Впрочем, это головокружение относилось к приятным ощущением. Он, наконец-то, перестал чувствовать себя вожатым при пионерке.

К неприятным следовало отнести насмешливо-одобрительный взгляд Леонида, на который Виктор натыкался то и дело. Но и это вскорости закончилось, потому что блондинка Оля, которой надоело только петь в унисон с Ильей, вплотную занялась шулером. Илюша же полностью вошел в роль токующего тетерева, которого интересовал только его (следует признать, довольно приятный) тенор. Он пел безостановочно – после Окуджавы настал черед Галича, Визбора, словом – полный туристско-студенческий репертуар с привкусом интеллигентской кухни. Несмотря на то, что собравшиеся уже вышли из студенческого возраста. Выбор песен тоже был стандартный – от сентиментально-романтических до мужественно-грубоватых, так себе наборчик, по мнению Виктора.